Предупредил, послав собаку.

 Известны ли вам эмоции, которые возникают при виде оскаленной пасти разъярённой собаки. Вот, вот. Они, эти самые отрицательные эмоции, и стали причиной моего негативного отношения к собакам ещё в раннем детстве.

У отца была настоящая лайка – Амур. Он брал его с собой всякий раз, когда шёл в лес: то за ягодами, то за грибами, то за жердями или ёлкой под Новый Год. Амур счастливо бегал, нарезая вокруг него круги, виляя крючковатым хвостом, не упуская случая полаять, когда вдруг обнаруживал белку или какую-нибудь крупную птицу на деревьях.

В этот раз мы всей семьёй пришли собирать ягоды. В какой-то момент Амур оказался рядом со мной. Мне захотелось его погладить. Надо бы было гладить по голове, но я неуверенно стал проводить рукой по шее, спине и дальше к хвосту. Раз, другой, третий. Он терпел, но не долго. Потом вдруг неожиданно ощерился, рыкнул и укусил меня за гладящую руку. Я очень испугался и даже, возможно, заплакал, хотя от зубов и было то всего пару синяков. Но у страха глаза велики, поэтому и «разъяренная», и «оскаленная», и «пасть». Именно так воспринял эту выходку Амура и отец. Собака тут же была, на эмоциях, наказана кожаным поводком.

До сих пор чувствую, как тогда и отец, перед Амуром вину, но с той поры приближающаяся собака стала ассоциироваться у меня с приближающейся опасностью. Хотя было время, когда на работе мы приютили забредшую к нам кавказскую овчарку, прозванную нами – Малыш. Днем он сидел на цепи под деревьями на лужайке, а вечером, когда все уходили домой, сторожа отпускали его гулять, благо, что территория офиса была за надёжным забором. Мне приходилось приходить на работу и в выходные, поэтому знакомство с Малышом стало неизбежным. И вы знаете, — мы подружились. Он оказался общительным, приветливым псом.

Много позднее, уже после того, как со мной произошли чудеса, под осень, пришлось мне тропинкой идти пустырём между нашим офисом и зданием администрации района. Местные всегда выгуливали здесь собак. И в этот раз недалеко от меня оказался мужчина с черной, как ночь, агрессивной собакой крепкого телосложения без поводка. Совершенно без причины она вдруг с лаем бросилась ко мне. Хозяин кричит, — нельзя! Я в стойку, смотрю ей прямо в глаза, готовый ударить её, если приблизится, чем попало. Она лает, рычит, приседает и подпрыгивает. В итоге: собака на поводке, собаковод весь в извинениях, я весь в стрессе, напрягся, — жди неприятностей.

И что вы думаете, не успел я вернуться в свой кабинет, звонок. Но моё «алло» жуткое молчание. Минут через пять-семь заходит ко мне уверенный в себе крепкий, из тех, у кого «всё схвачено, за всё заплачено» мужчина и начинает дипломатично так дознание, целью которого было выяснить, в каких мы с его гражданской женой отношениях. Я познакомился с ней в Адлере, где отдыхал минувшим летом, как и она, с детьми, за пару дней до нашего отъезда. Она была откуда-то из Приморья. Оставил ей визитку, — мол «будите у нас на Колыме», звоните. А позвонил он, и пришёл, но прежде прилетел издалёка, чтобы, как я догадался, записать наш разговор на диктофон. Кроме того, что она мне действительно понравилась, признаваться мне было не в чем. Лишь подумал: собака то предупредила.

Опять много позднее собрались мы в отпуск в Турцию, в Кемер, в местечко Гейнюк. Были там восемь лет назад, но вот решили повторить удачную поездку, а в качестве развлечения запланировали там посещение Национального парка, в частности живописного ущелья и каньона Гейнюк. И вот мы в одноименном посёлке. Выходим с утра к ущелью, по холодку, тем более идти всего три-четыре километра. Когда мы: я, супруга и сын, подошли к мечети, то из кустов к нам на встречу, будто мы договаривались, вышел огромный, худой, пыльный, бежевый пёс. Не обращая на нас особого внимания, как старый знакомый, он побрёл рядом. Потом, будто поняв, куда мы направляемся, возглавил наше шествие по незнакомой местности в роли экскурсовода. Надо заметить, что он не отличался дисциплинированностью и постоянно куда-то отлучался: то к каналу попить воды, то в какие-то развалины понюхать, то в кусты что-то пожевать. Но неизменно возвращался к нам, чтобы сопроводить и составить компанию.

Мне было известно, что в каньоне придётся идти и плыть в гидрокостюме в ледяной воде и карабкаться по гладким каменным глыбам в одиночку, потому что мои попутчики на это ни в какую не соглашались. То есть предстоящая опасность мне теоретически была понятна. Однако длительное присутствие собаки в нашей группе меня очень серьёзно насторожило. И знаете,- совсем не случайно.

Пёс исчез также быстро, как и появился, как только мы подошли к границе национального парка. Мои домашние остались гулять по гостевому кластеру, а меня посадили в джип и «мухой» довезли по серпантину живописного ущелья к входу в каньон. В каньон я пошёл один, совсем один. На беду все туристы уже вернулись оттуда назад, а брать гида на одного было дороговато. И что же? Соблюдая максимальную осторожность, понимая, что если где-то грохнусь или неудачно вывернусь, как это уже случалось, то меня с моим израненным позвоночником уже не соберут, да и некому, — никого ж в округе нет, я двинулся в путь. Очень хотелось увидеть это роскошное место и очень не хотелось здесь развалиться. В итоге мне удалось благополучно добраться до непреодолимых завалов и столь же благополучно вернуться назад. Я был очень благодарен за предупреждение случайному псу, но более пославшему его ко мне Создателю.

Бурыкин Андрей.