«Не убивай», — в который раз читаем мы статью закона Моисеева и, в общем-то, не остаёмся в неопределённости, потому как всё предельно ясно: убивать нельзя. Это потом вдруг вспоминаем, что едим мясо, кем-то убитых животных и птиц, и что вот эта нарезка, в виде рыбы совсем недавно, будучи свободной, плавала в каких-то водах, или о парнишке на тротуаре, что выпал из окна убитым горем неразделённой, безучастной любви, или что уже никто и никогда не услышит смеха ста восьмидесяти шести детей Беслана, лишённых жизни жестокостью взрослых. Или … Ясно, но убиваем.
«Не убивай», иначе твоё деяние будет несовершенным … видом глагола, обозначающим действие в его течении, без указания его границ. Убивать, это значит лишать кого бы то ни было жизни любым из изобретённых изощрённым умом человека способом: от физической расправы до доведения до полного отчаяния и безнадёжности, до смерти, до края, где «будет плач и скрежет зубов». Это вовсе не значит, что итогом «убивания» непременно должна стать 
физическая смерть. Богом запрещён весь процесс убиения: от вынашивания намерения убить, до его полной реализации, крайней формой которого, должно быть, является садизм. В оригинале, выражение «לֹא תִרְצָח» с использованием глагола «רְצָח», обозначает безнравственное преднамеренное убийство; будто убийство может быть нравственным.
«Не убивай», — видимо, просил Авель восставшего на него брата Каина, поражённого завистью. «Не убивай», — призывал исполнять закон иудеев Христос, говоря: «Если бы вы были дети Авраама, то и дела Авраамовы делали бы; а теперь вы ищите убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога: Авраам этого не делал. Вы делаете дела отца вашего; если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога. Ваш отец диявол, и вы хотите исполнить похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо он лжец и отец лжи». «Не убивай!», — слышим мы голоса сонма казнённых и тех, чья жизнь оборвалась от оружия, и тех, кто был уничтожен жестокосердием исподволь. Но, мы продолжаем убивать.
«Не убивай», — вторя Богу, призывали жертвы лжи и человеконенавистничества, пытаясь остановить акт вандализма по отношению к себе, даже не подозревая, что тоже делают в отношении исполнителей лжи и их потомков, потому как предвещали наступление закона отмщения: семеро за одного, изречённого 
Господом Каину. «Не убивай себя, меня убивая», — вопили они, как бы предупреждая убийц о взваливании на себя ярма греха в роды. «Невозможно», — говорил Христос, — «не придти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят: лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих. Не бойтесь убивающих тело, души не могущих убить». По всему выходит, что только мы сами можем убить себя.
«Не убивай» — себя!
Владислав
Мне кажется, что тему «убийство» стоит рассмотреть с более широких позиций, как тему «смерти», тогда можно будет определиться, как мы можем и должны реагировать на убийство.
Перспектива у всего, доступного нашему восприятию физического мира одна − максимальная энтропия, пустота, ничто, смерть, поэтому смысла, сопоставимого с Вечностью и Бесконечностью в плотской жизни нет.
Господь Бог, когда сотворил человека, то сделал его двусоставным: плотским и духовным. Он определил законы существования и развития плоти. Смысл существования Плоти (живых материальных объектов, включая бактерий, растения, животных и человека) очень простой: максимально увеличить свою массу (представленность) в окружающем мире и максимально продлить время своего существования в окружающем мире. ЭТО ВСЁ! Больше никакого смысла в существовании Плоти нет. Богу, мне думается, только этого было бы маловато. Человеку он дал, в отличие от остального живого мира, ещё и «дыхание жизни» — Дух от себя. И у человека сейчас есть выбор: или он будет озабочен только своей плотской жизнью без Бога, или он будет осуществлять, проживать свою плотскую жизнь с Богом. Внешне это плотская жизнь не будет иметь существенных различий, но по внутреннему, духовному смыслу это будет совершенно другая жизнь.
Вот эта, проживаемая с Богом плотская жизнь и должна быть интересна Богу (понимаю, что эти мои рассуждения сопоставимы рассуждениями муравья о космических полётах. Если не интересно, то можете кинуть в меня камень, я не обижусь).
Для Плоти всё её развитие уже определено и запрограммировано в вышеприведённом простеньком законе и Плоть его выполнит в масштабах всего человечества (границей будет Апокалипсис), у неё нет другого пути, нет выбора. Выбор есть только на путях духовного роста. Вся плотская жизнь с её голодом, холодом, болезнями, смертями, убийствами, воровством, прелюбодеяниями, ложью, несправедливостью, богатством, властью, научными знаниями и научно-техническим прогрессом нужна Богу только для того, чтобы вырос, воспитался ЧЕЛОВЕК ДУХОВНЫЙ. Бог в Библии сам сказал: «Много званных, но мало избранных». Так как же может относится «избранный» к трагедии в Беслане, к Чикатиле, к Гитлеру, к Сталину, к Полпоту? Избранный воспринимает это всё, как посланное ему Богом ИСПЫТАНИЕ на соответствие Божьим заповедям жизни. Нас потрясают факты жестокого, массового убийства, потому что нам кажется, что это людской произвол, и мы СУДИМ и осуждаем.
Господи, я ничтожный раб твой, наблюдал по телевизору Бесланский кошмар. Моё человеческое разумение не может вместить то, что это совершили по своему произволению люди, считающие себя разумными. Я помню, что сказал Иисус Пилату, когда происходил процесс Его осуждения и убийства: «Ты бы ничего не мог, если бы не было тебе дано». Я видел на экране одного, оставшегося в живых террориста, молодого человека, вокруг которого была Смерть. Я видел в его глазах не счастье от единения его с Аллахом, а Ужас и Страх. Я плакал и молился Тебе: Господи, прости ему, он не ведал, что творил. Дай ему узнать Тебя, спаси его, как Ты спас одного из разбойников, распинаемого с Твоим Сыном. Я ничего не знаю о судьбе этого молодого террориста, но, когда вспоминаю его глаза, то опять плачу и молюсь за него. Если бы Бог сказал, что мне нужно умереть, чтобы Он спас того террориста, я бы с радостью умер, но у Бога видимо другой план в отношении меня.
Наверное многие не поймут меня, а мне это не важно.